(1881-1914)

Его поэзия блистательна и холодна.
Г. Иванов

      Василий Комаровский родился 21 марта (ст. стиля) 1881 года в Москве, в семье графа Алексея Егоровича Комаровского. Мать, Александра Васильевна (урожденная Безобразова), страдала тяжелой формой эпилепсии, до самой своей смерти в 1904 году она не выходила из психиатрических клиник. Болезнь унаследовал и Василий.
Мальчик получил домашнее воспитание, свободно владел французским и древнегреческим языками.
В 1898 г. Комаровские переезжают в Петербург. В августе 1899 г. Василий возвращается в Москву и зачисляется приходящим воспитанником в Московский императорский лицей, который оканчивает 1 июня 1900 г. Он поступает на юридический факультет Петербургского университета. Летом следующего года Василий Комаровский побывал в Германии. После возвращения в Россию, осенью 1901 г. переводится на историко-филологический факультет, а потом сразу же уезжает на лечение в клинику в Швейцарию. В дальнейшем Комаровский несколько раз лечился в российских и зарубежных клиниках.
К 1903 г. относится самое раннее из известных стихотворений Комаровского.
В 1906 г. Василий увольняется из университета, так и не окончив его, и в конце года переезжает в Царское Село.
Осенью 1908 г. на квартире супругов Кардовских в Царском Селе знакомится с Н. Гумилевым, а позднее — с Анной Ахматовой. Позже среди знакомых Комаровского появятся Н. Пунин, С. Маковский, А. Скалдин, Н. Врангель и др.
В ноябре 1911 г. в Литературном альманахе «Аполлона» появляется первая публикация стихов и прозы Комаровского — пять стихотворений и рассказ «Sabinula», подписанные псевдонимом Incitatus (в переводе с латыни «вдохновенный», так звали коня Калигулы). А через два года, в октябре 1913-го, тиражом 450 экземпляров в Петербурге выходит единственная книга стихов и переводов Комаровского — «Первая пристань».
В это время поэт переезжает в Петербург в связи с необходимостью часто бывать в типографии издательства «Сириус», где готовилась к публикации его «Таблица главных живописцев Европы с 1200 г. по 1800 г.» и «Указатель к таблице…» (вышли в свет в 1915 г.)
Начало первой мировой войны стало настоящим ударом для Комаровского. Сильное нервное потрясение, пережитое в связи с этим событием, вновь привело Комаровского в клинику для душевнобольных в Москве, в которой в ночь с 7 на 8 сентября 1914 г. он умирает. Похоронен в Москве на кладбище Донского монастыря. Могила Комаровского не сохранилась.

ПРОЗА

Sabinula

О КОМАРОВСКОМ

С. Маковский. Гр. В.А. Комаровский (1881-1914)

Н. Пунин. Памяти графа Василия Алексеевича Комаровского.

Д. Святополк-Мирский. Памяти гр. В.А. Комаровского.

Василий Комаровский  ПИСЬМА

СТИХИ

«И горечи не превозмочь…»
«Благодарю тебя за этот тонкий яд…»
«Листок сухой, без жизни и названья…»
«Горели лета красные цветы…»
В Царском Селе
«Утром проснулся рано…»
«Гляжу в окно вагона-ресторана…»
«Видел тебя сегодня во сне, веселой и бодрой…»
«Шумящие и ветреные дни…»
«Как этот день сегодня странно тонок…»
«Видел тебя красивой лишь раз. Как дымное море…»
«Июль был яростный и пыльно-бирюзовый…»

И горечи не превозмочь,
— Ты по земле уже ходила —
И темным путником ко мне стучалась ночь,
Водою мертвою поила.
1909

Благодарю тебя за этот тонкий яд,
Которым дышит клен осенний,
И городских небес зелено-мутный взгляд.

За шумы дальние, за этот поздний час,
И эти жесткие ступени,
Где запыленный луч зарделся — и погас.
1910

Листок сухой, без жизни и названья,
Я думал, май еще далек,
Но веет здесь весеннее дыханье,
Уже летает мотылек.

Окроплены незримою рукою
Весны душистые цветы.
И я вошел с сердечною тоскою
В твой светлый сад.
Простишь ли ты?
1911

Горели лета красные цветы,
Вино в стекле синело хрупко;
Из пламенеющего кубка
Я пил — покуда пела ты.

Но осени трубит и молкнет рог.
Вокруг садов высокая ограда;
Как много их, бредущих вдоль дорог,
И никого из них не надо
Надменной горечи твоих вечерних кос.
Где ночью под ногой хрустит мороз
И зябнут дымные посевы.
Где мутных струй ночные переправы
Про коченеющую грусть
Моей любви — ты знаешь наизусть.
1912

Я начал, как и все — и с юношеским жаром
Любил и буйствовал. Любовь прошла пожаром,
Дом на песке стоял — и он не уцелел.
Тогда, мечте своей поставивши предел,
Я Питер променял, туманный и угарный,
На ежедневную прогулку по Бульварной.
Здесь в дачах каменных — гостеприимный кров
За революцию осиротевших вдов.
В беседе дружеской проходит вечер каждый.
Свободой насладись — ее не будет дважды!
Покоем лечится примерный царскосел,
Гуляет медленно, избавленный от зол,
В аллеях липовых скептической Минервы.
Здесь пристань белая, где Александр Первый,
Мечтая странником исчезнуть от людей,
Перчатки надевал и кликал лебедей,
Им хлеба 6елого разбрасывая крошки.
Иллюминация не зажигает плошки,
И в бронзе неказист великий лицеист.
Но здесь над Тютчевым кружился «ржавый лист»,
И, может, Лермонтов скакал по той алее?
Зачем же, как и встарь, а может быть и злее,
Тебя и здесь гнетет какой-то тайный зуд? —
Минуты, и часы, и месяцы — ползут.
Я знаю: утомясь опять гнездом безбурным,
Скучая досугом своим литературным,
Со страстью жадною я душу всю отдам
И новым странностям, и новым городам.
И в пестрой суете, раскаяньем томимый,
Ведь будет жаль годов, когда я, нелюдимый,
Упорного труда постигнув благодать,
Записывал стихи в забытую тетрадь…
1912

Утром проснулся рано.
Поезд в горной стране.
Солнце. Клочья тумана.
Воздух свежий в окне.
Эхо грохотом горным
Множит резкий свисток.
Снег по деревьям черным.
Пенный мелькнет поток.

Знаю — увижу скоро
Древних церквей виссон.
Кружевом Casa d’oro**
Встанет солнечный сон.
Вечером пенье. Длится
Радости краткий хмель.
Море. Сердце боится:
Поздний страшен апрель.

В прошлом — тяжкие веки,
Сонные дни, года;
Скованы русские реки
Серой корою льда.
Люди солнца не помнят;
Курят, снуют, грустят;
В мороке мутных комнат
Северный горький чад…
1912

* Там, где я любил тебя прежде… (ит.) Микеланджело
** Золотой Дом (ит.) — дворец в Венеции

Гляжу в окно вагона-ресторана:
Сквозь перья шляп и золото погон
Горит закат. Спускается фургон,
Классической толпой бегут бараны.

По виноградникам летит вагон,
Вокруг кудрявая цветет Тоскана,
Но кофеем плеснуло из стакана,
С окурками смешался эстрагон…

Доносятся слова: Барджелло, Джотто,
Названья улиц, книжный остроты,
О форуме беседует педант.

Вот Фьезоле. Cuique* — свой талант:
И я уже замtтил профиль тонкий
Цветочки предлагающей девчонки.
1913

* Каждому — часть латинского выражения cuique suum — каждому свое.

Видел тебя сегодня во сне, веселой и бодрой.
(Белый наш дом стоял на горе, но желтый от солнца).
Все говорил о себе, да о том, что в тебе нераздельно
Трое живут: ненавистна одна, к другой равнодушен,
Третья прелестна и эту люблю старинной любовью.
1913

Шумящие и ветреные дни!
Как этот воздух пахнет медом!
Насыщенное теплым медом,
О, лето позднее и ветреные дни!

В недоуменьи первых встреч
Какая нежная суровость…
Жечь эту мудрую суровость
В перегорании преображенных встреч?

Среди прохладно-синих трав
Восторг и грустные улыбки!
Восторг и белые улыбки
В прикосновении прохладных, синих трав?

Хочу над бледным этим лбом
Волос таинственную пышность,
Твою таинственную пышность
Хочу поцеловать над бледным этим лбом!
1913

Как этот день сегодня странно тонок:
Слепительный, звенящий ряд берез;
И острое жужжанье быстрых ос
Над влажностью коралловых масленок.
Сегодня облака белеют ярки,
Нагромождает ветер эти арки,
Идешь один, как будто жданный вождь.
Младенчески чему-то сердце радо.
И падает осенняя награда —
Блистательный, широкий, светлый дождь.
1913

Видел тебя красивой лишь раз. Какъ дымное море,
Сини глаза. Счастливо лицо. Печальна походка.
Май в то время зацвел, и воздух светом и солью
Был растворен. Сияла Нева. Теплом и весною
Робкою грудью усталые люди дышали.
Ты была влюблена, повинуясь властному солнцу,
И ждала — а сердце, сгорая, пело надеждой.
Я же, случайно увидев только завесу,
Помню тот день. Тебя ли знаю и помню?
Или это лишь молодость — общая чаша?
1913

Июль был яростный и пыльно-бирюзовый.
Сегодня целый день я слышу из окна
Дождя осеннего пленительные зовы.
Сегодня целый день и запахи земли
Волнуют душу мне томительно и сладко
И, если дни мои еще вчера текли
В однообразии порядка…
<1914>