(ОДИНОКИЙ)
(1886-1934)

      Родился в с. Богородицком Мценского уезда Орловсой губернии в крестьянской семье.
В 1903 г. окончил гимназию в Орле и уехал в Москву. Печатал свои стихи в различных изданиях. Тиняков подписывал свои стихи псевдонимом Одинокий, заимствованным из романа А. Стриндберга «Одинокий» (1903), по которому поэт в значительной мере строил свою жизнь. Кроме этого Тиняков подписывался еще многими псевдонимами: Куликовский, Чудаков, Чернохлебов и др.
Своими рецензиями стихи Тинякова удостоили В. Брюсов, К. Бальмонт, И. Бунин. Брюсова Тиняков до конца своей жизни считал своим учителем и буквально боготоворил его.
Через некоторое время Тиняков перебрался в Петербург. Там он стал вхож в салон Мережковских (где с интересом выслушивали его своеобразные толкования Талмуда и цитирования на память целых страниц из Канта), дружил с Б. Садовским, был знаком с В. Ходасевичем, А. Блоком, А. Ремизовым и многими писателями и поэтами, посещал «Бродячую собаку».
Постоянные метания Тинякова от политики к философии, от богоискательства к богохульничанию, показной цинизм и прославление в своем творчестве аморализма, периоды беспробудного пьянства, когда поэт опускался на самое дно, создали ему скандальную славу и окружили ореолом «проклятого поэта» на русский манер. В 1916 г. обнаружилось, что Одинокий, работая в либеральных газетах, одновременно тайно сотрудничал с черносотенной газетой «Земщина» и являлся членом Союза Михаила Архангела. Следствием этого стало то, что практически весь литературный мир Петербурга от него отвернулся.
После революции Тиняков некоторое время снова жил в Орле (1918-1919 гг.), работая в местных газетах, по слухам — даже был сотрудником ВЧК. Затем вернулся в Петроград, где до середины 20-х гг. продолжал печататься. В 1926 г. стал профессиональным нищим.
Некоторые исследователи склонны считать, что Тиняков, будучи сотрудником ВЧК, явился виновником ареста Н. Гумилева. Еще до ареста последнего, Одинокий написал стихотворение на смерть Гумилева.
Автор поэтических сборников — «Navis nigra» (Черный корабль) (М., «Гриф», 1912), «Треугольник. Вторая книга стихов 1912-1921 гг.» (Пг., 1922), «Ego sum qui sum» (Аз, есмь сущий): Третья книга стихов, 1921-1922 гг. (Л., 1924, на обл. — 1925), книг статей «Пролетарская революция и буржуазная культура» (Казань, 1920), «Русская литература и революция» (Орел, 1923).
Умер в 1934 г.

См. также:
В. Ходасевич «Неудачники»
Г. Иванов «Александр Иванович»
Г. Иванов «Человек в рединготе»
Письма В. Ходасевича А. Тинякову

«Любо мне, плевку-плевочку…»
«Я сын мулатки и француза…»
Искренняя песенка
Собаки
Радость жизни
«Чичерин растерян и Сталин печален…»

Любо мне, плевку-плевочку,
По канавке грязной мчаться,
То к окурку, то к пушинке
Скользким боком прижиматься.

Пусть с печалью или с гневом
Человеком был я плюнут,
Небо ясно, ветры свежи,
Ветры радость в меня вдунут.

В голубом речном просторе
С волей жажду я обняться,
А пока мне любо — быстро
По канавке грязной мчаться.
<1907>

Я сын мулатки и француза,
Родился я на корабле;
Мне поцелуй священный муза
Напечатлела на челе.

Попав в Париж, забыл я скоро
Родимый мой Мадагаскар,
И сладок стал мне яд позора
И оргий бешеных угар.

В ночных загаженных вертепах,
Абсентом горло опалив,
Под звуки песенок нелепых
Я был беспечен и счастлив.

А после пьянства — спозаранка
Сонет изящный был готов,
И получал я по два франка
За строчку сделанных стишков.

Так, не любя и не страдая,
Быть может, долго жил бы я,
Когда б не встреча роковая,
Когда бы не судьба моя!

На сцене, в маленьком шантане
Увидел женщину я раз
И, полн таинственных желаний,
Свести с неё не мог я глаз.

Она густым контральто пела,
Я слов её не понимал,
Но вся душа во мне горела
И руки я, дрожа, сжимал.

Она едва ль была красива,
Но на вопрос мой, кто она, —
Ответила: — «Тананариво!» —
И стал я пьян, как от вина.

С тех пор не знаю я покоя,
Я бросил сумрачный Париж,
Где все и всё вокруг чужое —
Дворцы, слова и гребни крыш.

Теперь я жду лишь парохода,
Чтоб плыть скорей в Мадагаскар,
Где ждет меня любовь, свобода
И новых, дивных песен дар!
Сентябрь 1913, Петербург

Источник

Я до конца презираю
Истину, совесть и честь,
Только всего и желаю,
Бражничать блудно да есть.

Только бы льнули девчонки,
К черту пославшие стыд,
Только б водились деньжонки
Да не слабел аппетит.
<1914>

Немало чудищ создала природа,
Немало гадов породил хаос,
Но нет на свете мерзостней урода,
Нет гада хуже, чем домашний пес.
Нахальный, шумный, грязно-любострастный,
Презренный раб, подлиза, мелкий вор,
Среди зверей он — выродок несчастный,
Среди созданий он — живой позор.
Вместилище болезней и пороков —
Собака нам опасней всех бацилл:
В кишках у ней кипенье темных сил.
Недаром Гете — полубог и гений, —
Не выносил и презирал собак:
Он понимал, что в мире нет творений,
Которым был родней бы адский мрак.
О, дьяволоподобные уроды!
Когда бы мне размеры Божьих сил,
Я стер бы вас с лица земной природы
И весь ваш род до корня истребил!
<1919>

Едут навстречу мне гробики полные,
В каждом — мертвец молодой.
Сердцу от этого весело, радостно,
Словно березке весной!

Вы околели, собаки несчастные, —
Я же дышу и хожу.
Крышки над вами забиты тяжелые, —
Я же на небо гляжу!

Может, — в тех гробиках гении разные,
Может, — поэт Гумилев…
Я же, презренный и всеми оплеванный,
Жив и здоров!

Скоро, конечно, и я тоже сделаюсь
Падалью, полной червей,
Но пока жив, — я ликую над трупами
Раньше умерших людей.
<1922>

Чичерин растерян и Сталин печален,
Осталась от партии кучка развалин.
Стеклова убрали, Зиновьев похерен,
И Троцкий, мерзавец, молчит, лицемерен.
И Крупская смотрит, нахохлившись, чортом,
И заняты все комсомолки абортом.
И Ленин недвижно лежит в мавзолее,
И чувствует Рыков веревку на шее.
<1926>