?>

ИННОКЕНТИЙ ФЕДОРОВИЧ АННЕНСКИЙ (1855 – 1909)

Июл 29, 2013

Иннокентий АнненскийНо я люблю стихи — и чувства нет святей:
Так любит только мать и лишь больных детей.
И. Анненский

Был Иннокентий Анненский последним
Из царскосельских лебедей.
Н. Гумилев

Он был преддверьем, предзнаменованьем
Всего, что с нами позже совершилось…
А. Ахматова

      Иннокентий Федорович Анненский родился в Омске, где служил его отец, в 1855 году. Вскоре семья переехала в Петербург.
Анненский окончил историко-филологический факультет Петербургского университета по отделению сравнительного языкознания с правом преподавать древние языки. До конца жизни служил по ведомству Министерства народного просвещения. В 1896-1905 годах был директором Николаевской гимназии в Царском Селе, где среди его учеников был и Н. Гумилев.
Первый сборник стихотворений и переводов Анненского «Тихие песни» вышел в свет в 1904 году под псевдонимом «Ник. Т-о». В 1906 году увидел свет 1-й том трагедий Еврипида в его переводах и с его же комментариями.
Литературно-критические статьи Анненского составили две «Книги отражений», отмеченные единством эстетического подхода и смелостью психологических трактовок.
Весной 1909 года Анненский участвовал в организации журнала «Аполлон» и поначалу являлся одним из его фактических редакторов. В первых трех номерах журнала он опубликовал программную статью «О современном лиризме». Перенапряжение в работе и болезненные переживания (руководство «Аполлона» сняло из печати подборку его стихотворений) привели к резкому обострению сердечной болезни: Анненский скоропостижно скончался в подъезде Царскосельского вокзала. Уже после его смерти вышла в свет главная книга поэта — «Кипарисовый ларец» (1910).

СТИХИ:

ЛИСТЫ

Листы
Электрический свет в аллее
Сентябрь
«Ты опять со мной, подруга-осень…»
Тоска припоминания
Я люблю
Две любви
Среди миров
Прерывистые строки
Canzone


 

ЛИСТЫ

На белом фоне все тусклей
Златится горняя лампада,
И в доцветании аллей
Дрожат зигзаги листопада.

Кружатся нежные листы
И не хотят коснуться праха…
О, неужели это ты,
Все то же наше чувство страха?

Иль над обманом бытия
Творца веленье не звучало,
И нет конца и нет начала
Тебе, тоскующее я?

 

ЭЛЕКТРИЧЕСКИЙ СBЕТ B АЛЛЕЕ

О, не зови меня, не мучь!
Скользя бесцельно, утомленно,
Зачем у ночи вырвал луч,
Засыпав блеском, ветку клена?

Ее пьянит зеленый чад,
И дум ей жаль разоблаченных,
И слезы осени дрожат
В ее листах раззолоченных.

А свод так сладостно дремуч,
Так миротворно слиты звенья…
И сна, и мрака, и забвенья…
О, не зови меня, не мучь!

 

СЕНТЯБРЬ

Раззолоченные, но чахлые сады:
С соблазном пурпура на медленных недугах,
И солнца поздний пыл в его коротких дугах,
Невластный вылиться в душистые плоды.

И желтый шелк ковров, и грубые следы,
И понятая ложь последнего свиданья,
И парков черные, бездонные пруды,
Давно готовые для спелого страданья…

Но сердцу чудится лишь красота утрат,
Лишь упоение в завороженной силе;
И тех, которые уж лотоса вкусили,
Волнует вкрадчивый осенний аромат.

 

СМЫЧОК И СТРУНЫ

Какой тяжелый, темный бред!
Как эти выси мутно-лунны!
Касаться скрипки столько лет
И не узнать при свете струны!

Кому ж нас надо? Кто зажег
Два желтых лика, два унылых…
И вдруг почувствовал смычок,
Что кто-то взял и кто-то слил их.

«О, как давно! Сквозь эту тьму
Скажи одно: ты та ли, та ли?»
И струны ластились к нему,
Звеня, но, ластясь, трепетали.

«Неправда ль, больше никогда
Мы не расстанемся? довольно?..»
И скрипка отвечала «да»,
Но сердцу скрипки было больно.

Смычок все понял, он затих,
А в скрипке эхо все держалось…
И было мукою для них,
Что людям музыкой казалось.

Но человек не погасил
До утра свеч… И струны пели…
Лишь солнце их нашло без сил
На черном бархате постели.

 

***

Ты опять со мной, подруга-осень,
Но сквозь сеть нагих твоих ветвей
Никогда бледней не стыла просинь,
И снегов не помню я мертвей.

Я твоих печальнее отребий
И черней твоих не видел вод,
На твоем линяло-ветхом небе
Желтых туч томит меня развод.

До конца вас видеть, цепенея…
О, как этот воздух странно нов…
Знаешь что… я думал, что больнее
Увидать пустыми тайны слов…

 

ТОСКА ПРИПОМИНАНИЯ

Мне всегда открывается та же
Залитая чернилом страница.
Я уйду от людей, но куда же,
От ночей мне куда схорониться?

Все живые так стали далеки,
Все небытное стало так внятно,
И слились позабытые строки
До зари в мутно-черные пятна.

Весь я там в невозможном ответе,
Где миражные буквы маячут…
…Я люблю, когда в доме есть дети
И когда по ночам они плачут.

 

Я ЛЮБЛЮ

Я люблю замирание эха
После бешеной тройки в лесу,
За сверканьем задорного смеха
Я истомы люблю полосу.

Зимним утром люблю надо мною
Я лиловый разлив полутьмы,
И, где солнце горело весною,
Только розовый отблеск зимы.

Я люблю на бледнеющей шири
В переливах растаявший цвет…
Я люблю все, чему в этом мире
Ни созвучья, ни отзвука нет.

 

ДВЕ ЛЮБВИ
С. В. ф. Штейн

Есть любовь, похожая на дым:
Если тесно ей — она дурманит,
Дай ей волю — и ее не станет…
Быть как дым — но вечно молодым.

Есть любовь, похожая на тень:
Днем у ног лежит — тебе внимает,
Ночью так не слышно обнимает…
Быть как тень, но вместе ночь и день…

 

СРЕДИ МИРОВ

Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя…
Не потому, чтоб я Ее любил
А потому, что я томлюсь с другими.

И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной ищу ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.
3 апреля 1909, Царское Село

 

ПРЕРЫВИСТЫЕ СТРОКИ

Этого быть не может,
Это — подлог,
День так тянулся и дожит
Иль, не дожив, изнемог?..
Этого быть не может…
С тех самых пор
В горле какой-то комок…
Вздор…
Этого быть не может…
Это — подлог…
Ну-с, проводил на поезд,
Вернулся, и solo*, да!
Здесь был ее кольчатый пояс,
Брошка лежала — звезда,
Вечно открытая сумочка
Без замка,
И, так бесконечно мягка,
В прошивках красная думочка…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Зал…
Я нежное что-то сказал,
Стали прощаться,
Возле часов у стенки…
Губы не смели разжаться,
Склеены…
Оба мы были рассеянны,
Оба такие холодные…
Мы…
Пальцы ее в черной митенке
Тоже холодные…
«Ну, прощай до зимы,
Только не той, и не другой,
И не еще — после другой…
Я ж, дорогой,
Ведь не свободная…»
«Знаю, что ты в застенке…»
После она
Плакала тихо у стенки
И стала бумажно-бледна…
Кончить бы злую игру…
Что ж бы еще?
Губы хотели любить горячо,
А на ветру
Лишь улыбались тоскливо…
Что-то в них было застыло,
Даже мертво…
Господи, я и не знал, до чего
Она некрасива…
Ну, слава богу, пускают садиться…
Мокрым платком осушая лицо,
Мне отдала она это кольцо…
Слиплись еще раз холодные лица,
Как в забытьи, —
И
Поезд еще стоял —
Я убежал…
Но этого быть не может,
Это — подлог…
День или год и уж дожит,
Иль, не дожив, изнемог…
Этого быть не может…
Июнь 1909, Царское Село

* один (ит.)

 

CANZONE*

Если б вдруг ожила небылица,
На окно я поставлю свечу,
Приходи… Мы не будем делиться,
Все отдать тебе счастье хочу!

Ты придешь и на голос печали
Потому что светла и нежна,
Потому что тебя обещали
Мне когда-то сирень и луна.

Но… бывают такие минуты,
Когда страшно и пусто в груди…
Я тяжел — и, немой и согнутый…
Я хочу быть один… уходи!

* песня (ит.)

 

 

Оставить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.