Родилась в Петербурге в семье танцовщика Мариинского театра Платона Карсавина, внучатая племянница Алексея Хомякова, видного философа и литератора 1-й половины XIX века, сестра философа Льва Карсавина.
Училась у А. Горского в Петурбургском театральном училище, которое окончила в 1902 г. Еще воспитанницей исполнила сольную партию Амура на премьере балета «Дон-Кихот» в постановке Горского.
Балетную деятельность начинала в период кризиса академизма и поисков выхода из него. Поколонники академического балета находили в исполнении Карсавиной много изъянов. Балерина совершенствовала свое исполнительское мастерство у лучших российских и итальянских педагогов
Замечательный дар Карсавиной проявился в работах над постановках М. Фокина. Карсавина явилась родоначальницей принципиально новых тенденций в искусстве балета начала XX века, позднее названных «интеллектуальным искусством».
М. Фокин поставил для Карсавиной 7-й вальс в «Шопениане», партии Рабыни («Египетские ночи»), Жар-птицы («Жар-птица»), Шемаханской царицы («Золотой петушок») и др. Лучшие роли свои Карсавина — Девушка («Призрак розы») и Балерина («Петрушка») Карсавина исполнила в дуэте с В. Нижинским.
Стилизаторское мастерство, приобретенное в сотрудничестве с М. Фокиным, балерина использовала и в работе над академическим репертуаром. Карсавина исполнила главные партии в балетах «Жизель», «Лебединое озеро», «Раймонда», «Щелкунчик», «Спящая красавица» и др.
С 1918 г., выйдя замуж за английского дипломата Г. Брюса, жила в Лондоне.
С 1909 г. Тамара Карсавина гастролировала с труппой С. Дягилева, в которой танцевала до 1929 г., исполнив наряду с прежними партии в балетах Л. Мясина «Песня Соловья», «Пульчинелла» и др.
В 1931 г. покинула сцену. Автор ряда статей, мемуаров, учебных пособий по классическому танцу. В 1930-1935 г.г. являлась вице-президентом английской Королевской академии танца.
Умерла в Лондоне 26 июля 1978 г.

Тамара Карсавина

ТЕАТРАЛЬНАЯ УЛИЦА

<…>Мы продолжали собираться в «Бродячей собаке», артистическом клубе, само название которого указывает на царивший там дух богемы. Артисты со степенными привычками и постоянной работой, «филистеры» нашей касты, не жаловали «Бродячую собаку». Актеры же, с трудом зарабатывающие на жизнь, музыканты, которых все еще ждала слава, поэты со своими «музами» встречались там каждый вечер.
Один из моих друзей, художник, впервые привел меня туда за год до войны. Встреча, устроенная по этому случаю, отличалась даже торжественностью: меня подняли вместе с креслом, и, совершенно смущенная, я должна была благодарить за аплодисменты. Этот ритуал дал мне право свободного входа в закрытый клуб-погребок, и хотя я не питала особой симпатии к жизни богемы, но это обиталище находила очень уютным. Мы собирались в подвале большого дома, вообще предназначенном для дров. Судейкин расписал стены: Тарталья и Панталоне, Смеральдина и Бригелла, и даже сам Карло Гоцци — все они смеялись и строили нам гримасы из каждого угла. Программа, которую показывали здесь, носила обычно импровизированный характер: какой-нибудь актер, узнанный собравшимися и встреченный аплодисментами, поднимался со своего места, пел или декламировал все, что приходило на ум. Поэты, всегда довольные представившимся случаем, читали свои новые стихи. Нередко же сцена вовсе пустовала. Тогда хозяин начинал пощипывать струны гитары, а как только он запевал любимую мелодию, все присутствующие подхватывали припев: «О Мария, о Мария, как прекрасен этот мир!»
Однажды ночью я танцевала там под музыку Куперена: не на сцене, а прямо среди публики, на маленьком пространстве, окруженном гирляндами живых цветов. Я сама выбрала музыку, так как очень увлекалась в ту пору французским искусством XVIII века с его кринолинами, мушками и чарующими звуками клавесинов, напоминающими жужжание пчел. Из огромного наследия композитора мне особенно нравились три пьесы: «Добрые кукушки», «Домино» и «Колокола острова Киферы». В награду мои друзья преподнесли мне «Букет», только что вышедший из печати. В этом альманахе поэты собрали все мадригалы, созданные ими в мою честь, а за ужином они продолжали импровизировать и читать новые стихи<…>