Сергей Соловьев

Неужели я снова
В этих березовых рощах?
Снова сияет майское солнце,
Склоняясь над розовым полем.
Пахнет аиром,
И плакучие прибрежные ивы
(Милые! Милые! Те самые!)
Без движенья дремлют над прудом.

Какая тишина!

Заглохла березовая аллея,
С гнилым мостиком над канавой, —
Где мы жили вдвоем
— Я и соловей —
И оба любили,
И оба пели песни.
Но он был счастливее меня,
И песни его были слаще.

Вот и маленькие друзья мои
Толпятся на берегу,
И один из них,
По колено погрузившись в воду,
Прячет в аире плетеную вершу.

Снова начинаются привычные разговоры:
Отчего перевелась рыба,
Оттого ли, что пруд зарос аиром,
Или оттого, что колдун заговорил рыбу.

Вот уж бледно-золотая заря
Угасает над лесом.
Ведра девушек звенят у колодца,
И листья деревенских черемух и яблонь
Девственно зеленеют
На нежно-розовом небе.

Снова аир, весна и колодезь,
И заря… отчего же мне хочется плакать?
Отчего мне так грустно,
Так грустно?

Крепче голубой мороз,
Воздух скован, пахнет дым.
Кто тебя, дитя, принес
В край железных, звездных зим?

Целый мир — лишь ты одна,
Как легко, светло с тобой.
Душу высветлил до дна
Взор хрустально-голубой.

Из-под загнутых ресниц
Блещет бледная лазурь,
Голос — щебетанье птиц
В воздухе без туч и бурь.

Кто ты: маленькая рысь,
Или райский ангелок?
Выжжена морозом высь,
Город мертв, рассвет далек.

Крепче яростный мороз,
Город бездыханно пуст…
Только мягкий шелк волос,
Нежный, нежный пурпур уст.

Лазурью осени прощальной
Я озарен. Не шелохнут
Дубы. Застывший и зеркальный
Деревья отражает пруд.

Ложится утром легкий иней
На побледневшие поля.
Одною светлою пустыней
Простерлись воды и земля.

В лесу неслышно реют тени,
Скудея, льется луч скупой,
И радостен мой путь осенней
Пустынно блещущей тропой.

Сияньем, золотым и алым,
Исходит запад. Я — один.
В вечерний час в лесу опалом,
Средь зачарованных вершин.

Чу! Детский крик и лай собаки
Донесся из деревни вдруг.
Донесся из деревни вдруг.
Разделен и малейший звук!

Мечта в былом без боли бродит,
И от хрустальной вышины
На сердце и на землю сходит
Очарованье тишины.

Твое лицо — запечатленный сад,
Где утренняя роза розовеет.
От лепестков полураскрытых веет,
Маня пчелу, медовый аромат.

И я пришел в цветущий вертоград,
Где райский плод сквозь зелени краснеет.
Ах, знал ли я, что для меня созреет
Румяных уст мускатный виноград?

Твои глаза впивая взором жадным
И ими пьян, как соком виноградным,
Припав к груди, я пью душистый вздох,

Забыв о всем волнующемся мире.
В твоих губах, как в розовом потире,
Вино любви и лучезарный бог.

Пора, мой мальчик-зверолов,
Берлоги зимние покинем!
И ветра шум, и скрип стволов
Зовут весну под небом синим.

Приди весну встречать со мной
На влажный луг, где пахнет прелью,
О бог веселый, бог лесной
С простою ивовой свирелью.

Весь день я просидел прилежно,
И остается десять строк.
Страницей Тацита небрежно
Играет легкий ветерок.

Окрестности Пасхальным звоном
Наполнены… Кой-где трава
Желтеет нежно. Над балконом
Безоблачная синева.

Но леса бледные верхушки
Порозовели. Недалек
Конец трудов, и на опушке
Твой розовый мелькнул платок.